Гелиос 58. Том 1. Бегство к себе (Издание второе) - Сергей Сигрин
Робер возлегал на бордовых подушках и пил шампанское, дымились благовония, мулатки танцевали, прижимаясь друг к другу, проводя ладонями по едва одетым телам и делая вид, что страстно желают друг друга.
– Девчонки, давай ко мне, – поманил их Робер, он уже разгорячился и желал присоединиться к их играм.
Робер взял два бокала, поднял бутылку с шампанским, налил ровно две-трети и подал девушкам:
– Чтобы страсть не угасала!
Двери номера резко распахнулись, мулатки заученным движением откатились в разные стороны, а Робер получил парализующий заряд в грудь и, чувствуя, как цепенеют его руки и ноги, увидел входящих в номер бойцов EISA в тяжёлом боевом облачении.
Лея посадила геологоразведочное судно на стартовой площадке экзопланеты в системе Лаланда и на выходе из космопорта увидела небольшую будку с надписью «Снимки на память».
Глава 50
Фет Регул пребывал в глубокой задумчивости – уже который день с орбиты они наблюдали за выбросами плазмы из разломов в поверхности, но приказа эвакуироваться всё не поступало.
«Неужели они не видят отчёты системы? Эдди обещал мне отдать приказ – а я не могу идти против воли компании. Когда же будет второй протуберанец? Может уже был и второй, и третий, а мы просто не видели их?» – размышлял Фет, отмеривая шагами мостик.
– Капитан, вам пора отдохнуть, – раздался голос Соба. – Вы не спали уже сутки.
– А это ты, – посмотрел на него уставшими глазами Фет, – прости не могу – мне не даёт покоя мысль, что мы пропустили сеанс связи с Землёй.
– Капитан, этого просто не может быть! – возразил Соб. – Торсионный способ передачи сигналов самый надёжный и самый помехозащищённый.
– Скажи мне, Соб, что мы знаем о природе этой звезды? – внимательно посмотрел на своего первого помощника Фет и, увидев, что тот пожал плечами, вздохнул. – Вот я и говорю – мы не знаем, что это была за звезда, какие типы излучений она производила.
Соб молчал и смотрел в иллюминатор, где на огромной поверхности потухшей звезды, словно цветы календулы на лужайке перед академией пилотов, расцветали оранжевым цветом многочисленные выбросы плазмы. Фет подошёл к Собу:
– Видишь – мы наблюдаем повышение активности, система это видит и каждый час шлёт отчёт, но приказа покинуть гелиостационарную орбиту не поступает.
– Капитан, я думаю о людях на станции, – тихо сказал первый помощник.
– Опять ты об этих, – тяжело вздохнул Фет.
– Они же люди, – сказал Соб.
– Не заводи свою шарманку, – проскочили нотки раздражения в голосе Фета.
Он подошёл к пульту управления, глянул на экран терминала, снова тяжко вздохнул – на экране были только сообщения системы контроля за работой оборудования гелиотанкера.
Соб не понял, что такое шарманка, но решил не переспрашивать:
– Капитан, меня учили в академии, что мы должны спасать своих пассажиров.
– Соб, уймись, – уже тихо злясь, сказал Фет, – ты по какой программе учился? Ай, не отвечай – сам знаю – «МентаКвик».
– А какое это имеет значение? – опешил первый помощник.
– Такое, что это не твои мысли, а навязанные ментальной проекцией установки в твоём сознании, – ухмыльнулся Фет, он почувствовал удовлетворение от того, что может ткнуть своего первого помощника носом в то, по его мнению, дерьмо, которое стало называться образованием. – До этого ты не сам дошёл, пройдя через ошибки, разочарования и стыд! Нет не сам – тебе это навязали, а ты и поверил.
– Капитан, вы не правы, я старательно учился, – сказал Соб, – но вы ведь не жили в таких условиях, в которых жил я.
– И что? Тебя это как-то оправдывает? – скривился Фет. – Чем ты лучше искусственного интеллекта, а?
– Я могу сам принимать решения, – прошептал Соб.
– Что ты там сказал? – не расслышал Фет, но тут же переключил внимание на сигнал вызова.
– «Гелиос Ресорсес» вызывает «Раданкар», ответьте! – прозвучал словно издалека голос девушки-диспетчера.
– «Раданкар» слушает, – Фет подошёл к месту капитана у пульта управления и нажал на кнопку ответа, победно глянув на Соба – мол видишь, нас не забыли.
– Привет Фет! – голос девушки сменился на голос консиньора Эдуарда Менгаара. – Приказываю вам немедленно покинуть орбиту и совершить прыжок в систему Луман шестнадцать!
– Есть совершить прыжок! – бодро отрапортовал Фет, не заметив косой и напряжённый взгляд Соба.
– Фет жду тебя в цветочках, – намекнул консиньор на загул в «Лилиях блаженства», – отбой связи.
Фет снова бросил взгляд на своего первого помощника и стал набирать на экране терминала навигационные данные для прыжкового двигателя.
– Капитан, мы обязаны эвакуировать добытчиков, они, тоже часть компании, – твёрдо сказал Соб.
– Нет Соб, они имущество, – усмехнулся Фет, – а его мы можем бросить.
– Люди не могут быть имуществом, – Соб подошёл к Фету на расстояние вытянутой руки и смотрел прямо ему в глаза.
– Да? Вспомни историю своего континента! – сквозь зубы произнёс Фет. – Люди были, есть и будут имуществом в руках компаний.
Соб без замаха нанёс апперкот в челюсть Фета – уроки бокса, которые он брал в академии, планируя, что станет самым известным спортсменом среди пилотов, научили его выдержке и умению действовать в самый подходящий момент. Тело капитана обмякло и рухнуло на пол, едва не задев головой тумбочку со стоящей на ней коричневой собачкой. Соб подхватив под подмышки, находящегося в глубоком нокауте, Фета, отволок его в каюту и положил на кровать, снял капитанскую карточку и заблокировал дверь каюты:
– Капитан, вам надо хорошо подумать об этике и морали.
Соб вернулся на мостик и отменил процедуру запуска прыжкового двигателя.
Глава 51
Двери шлюз-тамбура с лёгким шипением разъехались в стороны и Габриэль тяжело дыша втащил тело Робера внутрь станции. Сняв с себя скафандр и поместив его на специальный держатель, он вытер катившийся по лицу пот и, опустив взгляд в пол, чтобы переждать накатившее потемнение в глазах, грузно опёрся рукой о стену. У Габриэля раскалывалась голова, было тяжело думать, а каждое движение отдавало резкой болью по всему телу.
«Неужели чужие воспоминания могут вызывать во мне боль? Что не так с ними, почему их вижу только я? – мысли Габриэля текли очень медленно, но он понимал, что надо думать хоть о чём-то, чтобы не сойти с ума от всего пережитого им снаружи. – Надо попить воды – возможно это из-за обезвоживания… – предположил он. – Сколько же я был в отключке?»
Габриэль стал вспоминать, как очнулся лежащим рядом с телом Робера. Как пытался унять головную боль с помощью инъекций, как волок ставшее вдруг неимоверно тяжёлым тело Робера в буровую машину, как всё плыло перед глазами, а он думал о Лее и о том, почему она пришла к Арину. Неужели только ради угона транспортника? Что-то здесь не сходилось и была какая-то дыра в картине его воспоминаний. Но он же прекрасно помнил, как сидел в кабине и смотрел на бившие из разломов в поверхности, теперь уже не совсем мёртвой звезды, плазменные потоки, как интеллект буровой машины выбирал путь среди всего этого хаоса, а он почему-то ощущал себя ребёнком, попавшим на фестиваль фейерверков. И над всем этим буйством оранжевых и красных огней величественно плыла цистерна доставки, на металлическом брюхе которой всё светопреставление превращалось в хитросплетение и игру ярких
